Статья Виктора Рискина в Челябинском рабочем от 26.01.2001 г.
Правнучка Катюши Масловой?
В селе Огнево, быть может, живет наследница Льва Толстого.
О Галине Степановне Силиной из села Огнево Каслинского района я слы
шал и раньше. Впрочем, не столько о ней, сколько об ее отце Степане
Бердникове. Его непростую, прямо-таки героическую судьбу описал
известный журналист Леонид Чернышев. До войны Степан был
директором Огневской школы. Пошел на фронт. Попал в плен, в лагерь
смерти Бухенвальд. 11 апреля 1945 года узники подняли восстание.
Бердников стал комиссаром повстанцев, входил в пятерку руководителей движения Сопротивления.
После войны учительствовал. Но спокойно жить не давали органы НКВД: все допытывались, как
оказался в плену, как вел себя в неволе, не завербован ли невесть какой разведкой? Не догадались
спросить о главном: какого цвета кровь течет в жилах жены и дочери? Вот тогда бы герой Бухенвальда
точно не отвертелся. Только вряд ли он был посвящен в тайну происхождения родственников жены.
Она, эта тайна, передавалась полтора столетия исключительно по женской линии.
У дочери его Галины все сложилась относительно благополучно. Пошла по стопам отца – пятнадцать лет
директорствовала в Огневской школе, потом учительствовала. И до сих пор, хоть давно на пенсии,
продолжает преподавать математику. О семейной тайне, которую ей поведала мама, долгие годы никому
не рассказывала. Да и по сей день мало кто в самом Огнево знает об этой удивительной истории. А кто и
знает, то не очень-то и верит. Мне же под большим секретом рассказала о ней журналист каслинской
газеты Галина Карабанова. Причем взяла с меня честное слово ни в коем случае не разглашать. Слово я
дал, а на другой день связался с Галиной Степановной Силиной.
Разговор завел про ее самое сильное увлечение: Вот уже много лет выращивает она прямо в классе
диковинные растения. Цветет кофейное дерево, пробивается росточек пальмы с острова Кипр,
поспевают апельсины, мандарины и лимоны. Занесло каким-то попутным ветром в Огнево свердловского
предпринимателя. Увидел такую красоту и выкупил два деревца – мандариновое, дающее за сезон
семьдесят плодов, и кофейное. А у Силиной подрастает новое потомство далекой южной флоры.
Но выращивает Галина Степановна не только кофейное деревце. Пестует еще одно – генеалогическое!
Вот к этой необычной теме я подступил с особенной осторожностью: вдруг откажется говорить о
сокровенном? И в самом деле, первая реакция была резковатой: “Откуда вы знаете? Кто вам сказал?”
Потом смягчилась: “Ладно, так и быть, расскажу”.
Я же сразу оговорюсь: история настолько необычная, что читателям самим решать – легенда это или
быль: Как известно, граф Лев Николаевич Толстой не только писал романы да за сохой ходил в
посконной рубахе. Еще и амурничать он любил и делал это не всегда аккуратно. Памятен его разговор
с Чеховым. “Вы распутничали в юности?” – как писатель писателя спросил Толстой Антона Павловича.
Когда Чехов густо покраснел, Толстой сказал: “А я был неутомим”. Неутомим был Лев Николаевич не
только в юности: Однажды Софья Андреевна заметила, как у одной из горничных по фамилии
Масленникова округлилась талия. На допросе та призналась, что барин баловаться изволили. Графиня,
против обыкновения, не закатила мужу истерику, не вцепилась в его уже седую бороду. Проблему
решила мудро и быстро: отправила девицу попутным обозом в Екатеринбург. А с собой (не Салтычиха
все-таки!) дала рекомендательное письмо для трудоустройства на постоялый двор при Сибирском
тракте.
Вскорости заехали на тот двор купчишки из деревни Слободчиково, что по соседству с Огнево. Везли на
продажу мороженую рыбу, бортни, рога сохатых, шкуры чернобурых лис и знаменитое уже в ту пору
каслинское чугунное литье. Один старичок за-приметил ладную, непохожую на обычных уралочек
дивчину и подступился к ней со льстивой речью: “Не зазорно ли такой красавице мужиков обихаживать,
самогонку да стюдни по столам разносить? Есть у меня сын Ефим, парень крепкий, рукастый. Очень бы
ты ему подошла. А я вам полдома выделю, хозяйкой будешь”. Были сборы недолги. Через неделю оказал
ась Масленникова в Слободчиково. А через несколько месяцев, в неурочный срок, родился у молодых сын
Никита. Хоть и деревенщина был Ефим, а сразу понял: порченую девку ему тятя подсобил. Сколько ни
бился, не признавалась супруга, от кого нежданное дитя. Совсем лицом почернел мужик: жена со двора
ни-ни, даже в церковь не пущал поклоны бить. Вот, бает, тебе икона в углу, перед ней башкой своей
непутевой и стучи об пол.
Шли годы. Окромя пацана, родила бывшая горничная еще и дочку. Но и тут не сменил Ефим гнев на
милость. Под пятьдесят лет занемогла Масленникова, просит мужа позвать священника, исповедоваться,
мол, хочу. “Не буду я тебе попа звать, – отрезал муж, – вот перед дочерью можешь исповедоваться” :
Чуя неминуемую смерть, скликала умирающая свою дочку, Никитину сестренку, и поведала, кто отец ее
брата. Да еще наказала, чтобы та эту тайну передала своей дочери.
— Только получилось, – говорит Галина Степановна, – что наследницей тайны стала моя мама, дочь
Никиты, Доннадия Никитична. В свое время, уже при советской власти, она помогла своей тетке, дочери
Ефима, вернуть дом, отобранный при раскулачивании. Вот она в благодарность ей все и рассказала.
А когда мама уже меня посвятила: Первым делом я бросилась к полке, где стояли пятнадцать томов в
светло-коричневых переплетах. Пригляделась к фотографии, потом заглянула в зеркало и:
расстроилась: ничего общего!
Может, и так. Только вот что странно. Редко бывает, чтобы в обычной деревенской семье появлялись
заметные потомки. У отца Галины Степановны выросло четверо детей. И почти у всех философский
склад ума. Старшая дочь Аза Степановна – кандидат философских наук, ее сын Андрей Борисович –
доктор философских наук, работает помощником председателя Государственной Думы Г. Селезнева,
другая дочь – главный бухгалтер солидной фирмы в Екатеринбурге, сын Александр Степанович –
инженер, живет в Снежинске. О самой Галине Степановне вы уже знаете.
— О моем дедушке, внебрачном сыне Льва Николаевича Толстого, я знаю только то, что рассказывала о
нем моя мама. Учился он очень хорошо. За один год закончил три класса церковно-приходской школы,
то ли в нашей деревне, то ли по соседству. Зимой деревенские мужики отправлялись в Екатеринбург на
заработки. Ездил с ними и Никита Ефимович (Львович! – В.Р.). Трудились обычно на подсобных работах
при заводах. Один заводчик среди всех выделял Никиту: больно он был сметливым. Даже предлагал
должность управляющего одного из своих предприятий, обещал обеспечить квартирой. Но Никита в ту
пору уже был женат, шестеро по лавкам. Жена Ульяна Филатовна ни в какую: “Что нам в городе
делать? Там даже корову держать нельзя”. О своем происхождении мой дед так ничего и не узнал.
Умер он во время войны, в возрасте около семидесяти лет. Все последние годы своей жизни проработал
в колхозе шорником.
Спросил я Силину, не претендует ли она в силу открывшихся обстоятельств на Ясную Поляну или какую
другую графскую долю наследства.
— Что вы, – рассмеялась Галина Степановна, – ничего мне не надо. Да и документов никаких нет. Если и
окажется, что все рассказанное мною из области легенд, я нисколько не расстроюсь. По-прежнему буду
с особым чувством перечитывать книжки самого моего любимого писателя – Льва Николаевича Толстого.
Не только как писателя, но и как возможного родственника.
Материал уже был набран и отправлен в редакцию, когда из села Огнево на мой адрес пришло от Галины
Степановны письмо: “Здравствуйте, уважаемый г. Рискин. Я решила добавить кое-что к нашему
разговору. Масленникова Варвара (или Ульяна?) умерла в 1910 году. В возрасте около 50 лет. В селе
никто не знал, что Никита ее внебрачный сын. Сам Ефим молчал. Был очень жесток с женой и сыном,
даже родные удивлялись такой жестокости. И только перед смертью Ефим разрешил ей исповедоваться,
но не попу, а дочке Степаниде Ефимовне. Тайну исповеди тетя Степанида хранила до 1943 года, а затем
открыла ее племяннице, дочери Никиты, моей матери Доннадии Никитичне, которая, в свою очередь,
хранила эту тайну до 1980 года. А она, тайна, заключалась в том, что отец Никиты – Л.Н. Толстой. Все
остальное вы уже знаете. Моя мать была одной из первых комсомолок на селе, училась на рабфаке при
Свердловском университете, работала учителем математики. В 1966 году я ее сменила и работаю до сих
пор. За время своего директорства удалось с помощью гороно реорганизовать восьмилетнюю школу в
среднюю. Построено новое здание: Вот и все. Посылаю вам несколько фотографий. Выберите нужную”.
Действительно, вот и все. Осталось только выдвинуть еще одну догадку: Роман “Воскресение” Толстой
писал с 1889 по 1899 год. Его отношения с горничной Масленниковой развивались явно лет на
пять-десять раньше. Так не явилась ли горничная Масленникова прототипом Катюши Масловой?
Не себя ли увидел граф в князе Нехлюдове? Однако его герой отправился этапом вслед за обманутой
им девушкой, а Лев Николаевич сел за письменный стол описывать историю, к которой он сам приложил
не только руку, перо и чернила.
